Дохристианская, родовая культура восточных славян как фактор формирования  менталитета белорусов

Виктор КИРИЕНКО, проректор по учебной и воспитательной работе Гомельского государственного технического университета имени П.О. Сухого, академик Белорусской академии социальных наук, г. Гомель

Вряд ли следует доказывать, что христианизация оказала конструктивное влияние на формирование культуры, менталитета восточных славян. Но также не следует недооценивать и того обстоятельства, что христианская культура накладывалась не на пустое место. Сложившийся в течение нескольких столетий стереотип о несовершенстве, убогости дохристианской, «языческой» культуры славян не позволяет нам и сегодня понять, осознать сложную структуру формирования и функционирования менталитета восточных славян вообще, и белорусов в частности. Не вызывает сомнения тот факт, что к началу христианизации восточные славяне уже обладали достаточно сложной системой взаимодействия человека и общества, общества и природы. Сложившаяся эстетико-магическая система мировоззрения древних славян обеспечивала условия для построения и воспроизводства основ социального взаимодействия. Дохристианская культура была адекватным мировоззренческим ответом древних славян на необходимость выживания в суровых природных условиях. Невозможность не только подчинить себе природу, но и просто выжить в суровых условиях без взаимопомощи с другими людьми, сформировали у них базовый алгоритм поиска путей к согласию, компромиссу, гармонии с окружающим миром, людьми и природой.

Дохристианская культура славян в своей основе была построена на вере в сверхъестественные  силы как окружающей природы, так и своих предков. Эти представления были оформлены и передавались от одного поколения к другому в виде преданий, легенд, мифов, былин, сказаний.  Главным недостатком дохристианской культуры было отсутствие ее письменных носителей. Гусляры и волхвы были носителями былин и преданий, они передавали их от одних родичей к другим, от старших поколений – к младшим. Волхвы выполняли функции связи между Богами и людьми, к ним же обращались люди для разрешения житейских споров. Поэтому уничтожение волхвов-колдунов фактически обозначало уничтожение профессионалов древнеславянской культуры.

В дохристианский период славяне имели  своих небесных покровителей. Пантеон Богов славян, впрочем,  как и греческий пантеон олимпийских богов, не был чем-то противопоставленным земной жизни людей. Жизнь Богов и жизнь людей были переплетены тысячами нитей. Славянский Бог Велес не только распоряжался подземным миром, но и опекал пастухов и домашний скот. Бог огня  Жижель в подземной кузнице ковал оружие. При переусердствовании или обиде на людей он мог перегреть землю так, что загорались болота и леса. Бог холода Зюзя не только охлаждал перегретую землю, но мог в наказание заморозить людей. От Бога Тура зависела жизнь диких зверей и успехи славян на охоте. Богиня Мара посылала людям не только сны, мечты, но и мучила их ночными кошмарами. Перун властвовал над громом и молниями, он же заведовал и военными делами. Купала одаривал урожаем и достатком усердных людей и посылал недород на нерадивых. Дажбог, Ярило, Коляда и Хорс были богами солнца. Они опекали земледельцев и ремесленников, дарили людям тепло.

Главным Богом, возглавляющим Пантеон славянских божеств, был Род (Сварог, Стрибог). Род был творцом  жизни, оплодотворял Землю и все живое, управлял ветрами и небесными явлениями. Роженицы – богини любви и весеннего пробуждения Лада и Макошь, были посланницами Рода. Помощниками Лады были покровители влюбленных  Леля и Полель. Род управлял не только людьми, но всем остальным Пантеоном славянских божеств.

Поэтому можно утверждать, что дохристианская религия  восточных славян по своей сути была родовой религией. В связи с этим полагаем, что вместо неопределенно-унизительного названия «язычество» продуктивнее было бы пользоваться понятием «родовая религия древних восточных славян». Ведь «язычество» - совершенно неопределенный термин, возникший в христианстве для определения всего дохристианского. Мифы и легенды Древней Греции, верования кельтов, германцев и скандинавов – все подпало под понятие «язычество». Под понятие «поганое язычество» в свое время подпала и вся дохристианская культура восточных славян.

В процессе христианизации славян греко-иудейский вариант христианства, выросший на принципиально отличающейся (в прямом и переносном смыслах слова) почве был обречен на существенную модернизацию.  Восточнославянское православие приняло в себя целые пласты древнеславянской культуры, «языческой» религии славян. Великдень, у древних славян приуроченный к равноденствию, периоду, после которого начинал увеличиваться световой день, трансформировался в Пасху. Языческое Купалье, праздник воды и огня, трансформировалось в христианский

 праздник «Рождество честного славного пророка Предтечи и Крестителя Господня Иоанна». Языческий праздник в честь зимнего солнцестояния – Коляды – приспособили к Рождеству Христову.

На специфическое взаимодействие дохристианской, «языческой» и православно-христианской религии обращали внимание исследователи белорусского Полесья второй половины 19 века. По утверждениям исследователей, «у белорусов разнообразный и бесконечный цикл обычаев, примет и суеверий, как и следует быть у неудачливого, но исконного и исключительного земледельца. Из группировки этих верований составляется полная мифология, вся языческая славянская вера дохристианского культа, сохранившаяся под шумок борьбы двух коренных исповеданий (православного и католического) и безличного третьего (унии)»1..

Особенно сильно взаимопроникновение христианского и дохристианского культов существовало среди жителей Полесья. Тот же источник сообщает, что «набожность среди населения в Пинском крае очень сильна. Исполнение религиозных обрядов соблюдается повсеместно. И, несмотря на это, христианская обрядность до такой степени перепутана здесь с древне-языческой, что народ не умеет даже отличить одной от другой. …Консервативное начало развито в народе так сильно, что он не посмел бы даже нарушить в чем-либо запретов прошлого и не исполнить того или иного обряда, установленного обычаем»2 .

В процессе узаконивания христианских норм и ценностей как единственно правильных, ощущение своего единства с родом и природой, вытесненное христианством из официальной культуры, перемещалось в область фантастики, в предания, сказки, мифы, суеверия, обряды, ворожбу, заговоры и гадания. И сегодня, спустя тысячу лет после официального принятия православной версии христианства, не только народные обряды и праздники, но и сам жизненный строй восточных славян в значительной степени подчинен собственному природно-родовому мироощущению.

Род и после христианизации остался главным началом, пронизывающим всю жизнь восточных славян. Об этом говорит тот бесспорный факт, что все самые важные, интегрирующие понятия, связывающие в единую систему принципы взаимодействия человека с обществом, общества с природой,  в славянском мире имеют один и тот же корень род.

Плодородный, породненный, народный, награда (бел. – узнагарода), город, родитель, рождение (бел. – нараджэнне), родной, родимый, возрождение (бел. - адраджэнне), недород, урожай (бел. - ураджай), роженица (бел. – парадзіха), народность, народ, природа, родник, родственник, Родина, предок (бел. – продак), предания, родословная (бел. – радавод), огород, благородный, безродный, выродок, чужеродный, урод, инородный.

По своей нагрузке производные понятия от корня род условно делятся на три смысловые группы:

1) кровно-родственные;

2) социально-родовые;

3) природные.

Первыми по происхождению и по нагрузке являются кровно-родственные категории:

предок (бел. – продак), предание, родитель, роженица (бел. – парадзiха), родной, родственник, родословная (бел. – радавод).

Так, родословная (бел.- радавод) выстраивает, говоря современным языком, генеалогическое древо происхождения и взаимоотношения всех членов рода, родственников. В отличие от западноевропейцев и североамериканцев, восточные славяне были обречены жить не вопреки и даже не рядом с другими, а вместе с родными, с родичами. Отсюда принципиальным для поведения являлось чувство лада, синхронизации, согласования своих действий не только в производственной, но и в личной, бытовой сфере. «Так, как у людей», «Не хуже, чем у людей», «Как люди, так и я» - базовые алгоритмы взаимосвязи и взаимодействия восточных славян. Поэтому знать свой род, своих родичей до пятого поколения было совершенно естественно. Знания о своих предках славяне получали из преданий. Последние и были важнейшим элементом дохристианской, дописьменной культуры. Категория родной, в первоначальном значении обозначавшая только принадлежность индивида к роду, со временем приобрела интимно-личностное значение. Роженица (бел. – парадзiха), женщина, дающая жизнь новому члену рода, была важнейшим неотъемлемым звеном в продолжении рода. Женщина, лишенная способности рожать, была опасной для рода, поэтому бесплодие рассматривалось как кара за грех. Процедура родов сопровождалась целым набором обрядов, родившую женщину одаривали, и чем больше было детей у женщины, тем более значимым был ее социальный статус.

Родители, предки (бел. – продкi) занимали важное место в славянском мире не только при жизни, но и после ее окончания. Родительский день (Радуница) до настоящего времени у белорусов является самым сакраментальным, самым главным интимно-личностным праздником, святодействием. По своему значению, неформализованной обязательности он перекрывает все остальные культовые праздники. На дохристианскую, родовую сущность Радуницы указывает ее ритуально-обрядовая структура. Уход за могилками, обильное, щедрое угощение выполняют функцию встречи не только живущих родственников, но и живущих родственников с усопшими. Обязательное, ритуальное «кормление» усопших родственников реализует иллюзию не только духовной, но и «плотской» связи между живыми и усопшими родственниками.

Особенно реально значимость этого пережившего тысячелетие святодействия проявляется на землях, опаленных Чернобылем. Мертвые населенные пункты, из которых по злой воле ушли жители, в этот день приобретают сюрреальный облик. Пустые глазницы домов, разрушенные подворья, одичавшие сады, заросшие пашни и приусадебные участки и … «живое» кладбище, приведенные в порядок и покрытые коврами, скатертями могилы родичей. Могилы предков в Родительский день для людей, изгнанных Чернобылем из родных мест в чужие края, становятся местом встреч не только живых родичей с усопшими, но и живых с живыми.  Какая сила, не подвластная воле и сознанию, заставляет людей, рассеянных по Беларуси и не только по Беларуси, собираться в этот день на могилах предков? Для чего собираются здесь родичи? Возможно, для того, чтобы почувствовать свою причастность к своему роду, своей Родине, своему кусочку природы. Сколько времени еще сохранится у белорусов одна из базовых ментальных характеристик «сопричастности с родом»? Сказать трудно. История показала, что этот «зов» позволил достаточно мирно сосуществовать в течение тысячелетия «подпольной» языческой, родовой религии с официальной, православно-христианской.

Народность, в соответствии с определением, представляет собой сложное этническое образование, объединенное родовым началом.

Социально-родовые понятия выражают не столько кровно-родовые, сколько социально-родовые формы взаимодеятельности, к каковым относятся:

награда (бел. – узнагарода), народ, народный, родимый, безродный, выродок, чужеродный, урод, инородный, благородный.

Выродком называют человека, потерявшего социально-родовые качества, уродом – скорее всего, человека, который родился без значимых родовых характеристик. Близкие по смыслу чужеродный и инородный различаются между собой. Если инородный обозначает человека, принадлежащего к нейтрально иному роду, то чужеродный обозначает принадлежность индивида к чужому, чуждому  роду. Категория безродный носит социально нормативную, осуждающую нагрузку. Вследствие того, что в кровно-родственном измерении человек в принципе не может быть без рода, то очевидно, что здесь акцент делается именно на социально-родовом беспамятстве и реально обозначает человека, не помнящего родства. И, наоборот, породненный – это тот, кто принял, признал нормы и ценности другого рода. Сегодня породненными могут быть не только люди и семьи, но и города, и государства. В настоящее время значительно утратила свои кровно-родственные корни и приобрела преимущественно социальную нагрузку категория народ. Не случайно, несмотря на перипетии в переоценке ценностей, и в современных условиях звание «народный» является главным при оценке творческого потенциала человека или коллектива. Категория награда (бел. – узнагарода) выражает социальное признание Родины за выдающиеся заслуги перед народом.

Природные производные от корня род являются отражением связи рода с окружающим ландшафтом, с природой:

родник, огород, город, плодородие, природа, урожай (бел. – ураждай), недород.

Этот ряд понятий выражает четкую взаимосвязь рода с окружающим природным миром. Природа в ощущении славян выражает не просто ландшафт, а только ту часть естественного окружения, в которой живет род. Поэтому у славян природа ассоциируется с лесом, полем, болотом, которые окружают род. Родник – это не просто источник воды, а источник, который питает водой род. Огород – это не только участок огороженной земли, обеспечивающий жителям выживание. Для восточных славян аграрно-продуктивная и сакрально-магическая сущность земли были неразрывными. «Мать – сыра земля» для славян была не только насыщенной влагой, питающей корни растений и рождающей урожай, но и Родиной, где жили их предки, где живут и будут жить потомки – родственники. «Из земли мы вышли, и в землю войдем» - истина, истина, которую задолго до христианства освоили наши предки. При этом земля должна быть родной. И сегодня еще сохранился обычай,  уезжая, брать с собой на чужбину горсть родной земли. А в случае, если человека хоронят не в родной земле, первой в могилу нужно бросить горсть земли, привезенной с Родины. Древние славяне знали, что земля плодородна, но только в том случае, если ее оплодотворит земледелец. Ритуально-магический праздник «первой борозды» выполнял функцию ненасильственного, любовного воздействия плодотворного пахаря на плодородную мать – сыру – землю. Праздник «зажинок» или первого снопа выполнял ту же функцию – с матерью – сырой – землей нужно было полюбовно договориться о предстоящем жниве. Первый сноп не обмолачивался, он и был той ценой полюбовного сговора. Ставшие в настоящее время действительно народными «дожинки» - это пережившая тысячелетие форма благодарности матери-земле за подаренный урожай. Урожай – это условие выживания рода, и наоборот, недород лишает род возможности выживания. Не случайно понятие плодородие состоит из двух составляющих: плод и род. Сложное понятие взаимообусловлено его двумя частями. Плод имеет значение только в приложении к роду. А род, в свою очередь, должен быть плодовитым. Понятие город в первоначальном значении обозначал среду, огороженную территорию, обеспечивающую защиту рода от внешней, вражеской среды.

Таким образом, самое главное производное от рода понятие Родина у славян выражает сложное, триединое отношение индивида, во-первых, с родом, родней, предками, во-вторых, с ландшафтом, окружающим род – природой, и, в-третьих, особенными отношениями, в которых люди ощущают себя родными, родимыми. Утратив любой из трех компонентов, славянин ощущает чувство дискомфорта. Всем известна непонятная для других этносов, мучающая оказавшихся на чужбине славян ностальгия. Даже если они выезжают в эмиграцию со своими родными. Но нельзя с собой взять могилы предков, нельзя взять с собой природу. В отличие от американцев, у белорусов  Родина – не абстрактное, аморфное понятие. У американца Родина – там, где хорошо; у белоруса хорошо – там, где его Родина. «Где родился – там и пригодился». Следует  отметить, что важнейшая особенность славянского феномена — Родины – заключается в том, что в критические времена ее масштабы расширяются до границ государства – Отечества (Отечественная война 1812 года и Великая Отечественная война 1941 – 1945 гг. тому доказательство). В мирное, стабильное время ее масштабы сужаются до границ «малой Родины». Просчеты советских идеологов в патриотическом воспитании заключаются в игнорировании этой закономерности.

Следует подчеркнуть – не только чужеземная эмиграция, но и современные чернобыльские события показали, что переезд со своей «малой Родины» и на сравнительно недалекое расстояние и даже всей деревней, всем родом, для многих «чернобыльцев» оказался непосильной нагрузкой. Родная природа, могилы предков оказались сильнее страшного атома. «Чернобыльцы», вернувшиеся в разоренные родовые гнезда, вынуждены были сделать нелегкий выбор: вернувшись к могилам своих предков, к своим, но после атомной катастрофы ставшими своими – чужими, огороду и полю, болоту и лесу – своей малой Родине, при этом,  разорвать связи с родственниками, оставшимися на чужбине.  Если бы знали об этом руководители, принимавшие непростое решение о выселении «чернобыльцев», может быть, и не наделали бы такой массы социальных просчетов, не рассеялись бы по белу свету столько людей, ставших безродными.

Проводимая в настоящее время государственная политика по наведению порядка на земле, по возрождению малых городов и сел, помимо других социально-экономических последствий, работает и на восстановление малых Родин – родовых гнезд белорусов, на восстановление их родовой памяти, родового сознания. Деградация значимости и ценности родового начала неизбежно сказывается на всех социальных структурах. Но, в первую очередь, это сказывается на основе социальной организации – семье. Социальные сироты, неполные семьи – прямые следствия деградации мужского, родового начала. Ведь, если отбросить лукавство и называть вещи своими именами, то под  понятием неполной  семьи реально существует материнская, безмужняя и безотцовская семья. Заметьте парадокс, при разводе семья в большинстве случаев носит фамилию мужа, отчество детей отражает мужскую родовую линию, но фактически главой семьи становится женщина. Почему разведенная женщина в большинстве случаев оставляет фамилию бывшего мужа? Потому что на уровне подсознания ощущает, что лишать детей отцовской родовой линии опасно. А,  поменяв фамилию на девичью, она в родовом ощущении неизбежно «разводится» с детьми.

У славян при всех перипетиях семья и в XXI веке не становится нуклеарной по американскому образцу, куда включаются только муж с женой и их несовершеннолетние дети. В нуклеарной семье дети, достигшие совершеннолетия, перестают быть детьми. В славянском мире дети остаются таковыми, пока живы их родители. Как ни парадоксально, но одна из важнейших причин, обеспечивающих воспроизводство неполных семей, заключается в том, что фактически она является частью другой – патриархально-родовой. Не только мать с отцом, но и дедушка и бабушка, братья и сестры, тети и дяди, не только окажут материальную помощь, но и возьмут внука или внучку на воспитание, т.е. станут фактическими родителями. Американке надеяться не на кого, поэтому она тысячу раз  взвесит возможные последствия и вступления в брак, и его расторжения. В славянском мире иначе. Противоестественное соединение американского понимания личной свободы со славянским пониманием ответственности всего рода за каждого своего родича и породило эту горючую смесь свободно-безответственного семейного поведения.

В восстановлении мужского родового начала в семье славянские женщины заинтересованы даже больше, чем мужчины. И речь здесь, конечно, не идет о формально юридическом, а о фактическом восстановлении мужского родового начала. Способность организовать самодеятельность семьи, обеспечить не только хозяйственно-бытовую самодостаточность, но и-- эмоционально-интимную устойчивость, сформировать чувство ответственной согласованности, рациональной взаимодеятельности, взаимной ответственности членов семьи – удел и крест мужчины. И никакая финансовая компенсация – будь то алименты или любая другая «финансовая поддержка» не способна компенсировать отсутствие мужского влияния в семье, мужской линии воспитания детей. В материнской семье мальчик не может выстроить для себя образ реального семейного мужчины и мужа, девочка – лишена возможности построить модель будущего мужа. Безотцовщина – социальный «приговор», как набад, предотвращавший распад семьи, в настоящее время бьет тревогу.

Мужские начала – благородство, ответственность, честь, воля, способность преодолевать трудности – не передаются по наследству автоматически, не продаются и не покупаются, но являются продуктом сложной системы воспитания, в первую очередь, семейного. Потеря значимости в обществе мужских начал публично проявилась в конце восьмидесятых – начале девяностых годов, теперь уже прошлого, века, и явилась индикатором деградации советского общества. Публичный отказ от службы в Вооруженных силах, небывалое в славянском мире шельмование армии, силовых структур, возможно, и не самое главное, но самое яркое проявление деградации мужского начала в обществе. Быть больным и обиженным для мужчины – оказалось престижнее и выгоднее, чем быть здоровым и сильным. Сформированные на этих социально-нравственных началах семьи были обречены на ущербное существование. «Откосившие» от службы в армии мальчики, став мужьями, были обречены на такую же линию поведения и в семье.

 Нужно, в конце концов, признать и неприятную правду – ослабление семьи происходит не из-за стремления женщин к доминированию, а из-за ослабления мужского начала.  Славянский феминизм – неадекватная реакция женщин на ослабление мужского родового начала в семье. А не наоборот.

1. Живописная Россия. Отечество наше в его земельном, историческом, племенном, экономическом и бытовом значении. – СПБ – м.: Издание книгопродавца-типографа М.О. Вольфа, 1882. – 490 с. – с. 455.

2. Там же – с. 350.